Поэт
Я брел по кварталу на пару со своим бредом хотелось стать незаметным.
Мои глаза ослепли, поэт стал циником, когтями чувства выцарапали.
Краски выцвели, высыпали под ноги битое стеклоЯ, из старых часов выпотрошили песок.
Слова поэта перековеркали, свободу заменили просторной клеткой.
Ждал аффекта, хотелось всех убить, ненависть, от сушняка хотелось пить.
Хотелось жить, но только заного, но фортуна поэта давно уже не баловала.
На пару с бессонницей считал до бесконечности, вскакивал бежал вниз по лестнице.
Не осталось вечности в его стихах время подобно огню все превратило в прах.
Страх курил, одну за одной, жадными тягами кровь стала водой.
Чернила и бумага стали невыносимыми, музы опастылили, чувства остыли.
Поэт был связан по рукам и ногам клятвами, но врятли кровотечения остановить кляпами.
Сорвать латы, стать уязвимым наконец, позволить себе стать убитым наконец.
Из золотых колец порвать к черту цепи поэт устал быть снайпером, захотел стать целью,
Но этому поэтому смерть не по карману была, за смерть таких как он, смерть дорого брала.
Никто не видел как страдает поэт, делили доли, готовы были убить за процент.
Его акцент становился все незаметнее, верните мне, меня кричал, кидал монеты,
Написанное ночью умирало к утру, написанное утром было противно ему.
Он вспоминал себя, каким был рай не считай плеши, время не считай.
По ночам доставал черновики жадно читая свои старые стихи.
Под утро забывался беспокойным сном видел в снах: мама, дом, ту что любил, ту что ушла.
Он так хотел остаться жить в своих снах искал себя, но никак не мог найти.
Он хотел бежать, но не было сил идти лето держало фасон, солнце плавило.
Поэт в черновиках искал что-то главное менял местами пожелтевшие листы.
Грустная улыбка, красивые стихи, душевная боль отпускала по-немногу.
Слава Богу, слава Богу, усталось, он медленно тонул, поэт закрыл глаза и навсегда уснул.
Дыши поэт пустой, позже обретет смысл, прошу, поэт, не верь в силу чисел.
Правду на бумаге хранят чернила всю правду знают лишь черновики.
Дыши поэт пустой, позже обретет смысл, прошу, поэт, не верь в силу чисел.
Правду на бумаге хранят чернила всю правду знают лишь черновики.
Дыши поэт пустой, позже обретет смысл, прошу, поэт, не верь в силу чисел.
Правду на бумаге хранят чернила всю правду знают лишь черновики.
Дыши поэт пустой, позже обретет смысл, прошу, поэт, не верь в силу чисел.
Правду на бумаге хранят чернила всю правду знают лишь черновики.